- Мелкий засранец, - глухо прошипел Артур, злобно сминая в руках записку. «Да чтоб тебя, придурок!...» Он крайне недовольно поморщился, вперивая взгляд в пол, устланный недорогим, но от этого не менее красивым ковром. Внезапно британец вспомнил, что в комнате был ещё один человек. Кёркленд резко и крайне раздражённо заорал: - А ты что здесь делаешь?! Разве я не сказал тебе убраться?! Проваливай, чтобы через секунду духа твоего здесь больше не было!!! Чиновник поджал губы и, почтенно кивнув, вышел вон. Тяжело дыша, Кёркленд чуть не плюнул на ковёр, титаническими усилиями удержав себя от соблазна в самый последний момент. «Ну и бюрократы пошли! С первого раза, конечно, понять трудновато». На лице Англии сквозь раздражение и злобу, однако, кротко проступало смятение. Нервозно покусывая губы, он убрал руки за спину и принялся наворачивать круги по всему помещению. «Дерьмо, как будто ни о чём другом я думать не могу! Слишком жирно для такого остолопа, чтобы о нём ещё переживали!» Застыв на месте, Артур прикрыл глаза и криво изогнул губы в странной улыбочке. Первый сдавленный смешок превратился в громкий ироничный смех. Англичанин покачал головой и закрыл лицо ладонью. «Почему… Почему я не могу до конца выкинуть его из головы, забыть, возненавидеть так, чтобы даже не вспоминать, не беспокоиться…» Постепенно Кёркленд скатился к мысленной беседе с самим собой, между прочим, самой приятной в этой жизни. «Он же отказался от тебя, плюнул в душу, забыл, проклял, а ты всё равно продолжаешь любить его, как брата. Видеть в нём того самого маленького, доброго и открытого Фредди, что с такой искренней радостью и любовью ждал тебя годами, встречал и не хотел отпускать…» Встряхнув головой, Артур мрачно и совершенно бесцельно уставился на карту Британской Канады. – К чёрту. Проходя мимо камина, он неглядя бросил в огонь бумажку с известием, что так сильно его взволновало. Взяв со стола давно откупоренную бутылку с ромом, Кёркленд хрипло воздал тост (не без иронии, конечно) самому себе – просто вершина английского эгоцентризма: - Цвети и пахни, Британская империя, хоть я ей лично и являюсь. И пропадите вы пропадом, эти разделённые штаты! «Подыхает жадная крыса, какая жалость! Надо не забыть сплясать на его могилке».

«У меня, наверное, уже старческий маразм. Нет, определённо, именно он! Иначе как ещё объяснить, что сейчас Я, ВЕЛИКАЯ БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ, ВЛАСТЕЛИН МОРЕЙ, СИЛЬНЕЙШАЯ ДЕРЖАВА МИРА, делаю в каком-то засранном грязном обозе старателей в Миннесоте?!!!» Подобно дереву на ветру, Артур «поехал» вправо, когда, по сути, телега наехала на очередную колдобину. «Дерёвня. Всю задницу уже себе отбил на этих ямах. Цивилизация, ха!» - Эй, Гарольд, что тебя сюда привело? Небось англичанин, судя по акценту, - с улыбкой произнёс молодой парень, сидящий на месте возничего. Хмыкнув, Артур, на время взявший себе вымышленное имя, несколько недружелюбно ответил: - То же, что и тебя. Да, англичанин. Американец не унимался и с иронией заметил, поддевая собеседника: - Ооо, а ведь правду говорят, что вы, британцы, мрачнее неба перед грозой. Кёркленд почти пропустил мимо ушей нелестное замечание, отмахнувшись: - Глупости! «Зато вас, янки, в жисть не заткнуть». – А я, между прочим, к брату еду! «Что и требовалось доказать». – Я из Дерби. Надоело прозябать в нищете. Говорят, здесь, в Америке, можно нехило подзаработать на рудниках, - всё-таки Артур снизошёл до ответа, даже сдержанно улыбнувшись в конце.

Повозка, мерно раскачиваясь на ухабистой дороге, въехала в небольшое поселение Дулут, возникшее спонтанно и быстро разросшееся за счёт приезжавших сюда искателей «лёгкой наживы». Остановившись возле местной дешёвенькой гостиницы, возница громко и, пожалуй, даже радостно рапортовал: - Приехали, дорогие! Вот он, Дулут! Отсюда рукой подать до золотых приисков. Высаживаемся! Англичанин сполз с «телеги» и кисло осмотрелся. «Мда, захолустье». На самом деле, таковым оно было исключительно в глазах Британии. Дулут стоял в ряду типичнейших небольших рабочих городков Дикого Запада. Ни чем не лучше, но и не хуже. Пожалуй, даже со своей «изюминкой»: многочисленными золотыми приисками в округе. Оттряхнувшись от дорожной грязи, Кёркленд ещё раз окинул взглядом улицу, со скептической рожей подумав: «Итак, прекрасно. Великолепно. Просто потрясающе. Я нелегально пересёк типа границу. Я протрясся хер знает сколько километров по несуществующей дороге, называемой транспортной коммуникацией. Я одет как рабочий мануфактуры. Я спрыгнул с телеги – и где, простите, я очутился?!» Физиономия Артура искривилась в зверском негодовании. «Да сдохнуть можно!» Неожиданно паренёк по-братски хлопнул британца по плечу, от чего последний испытал желание прирезать малого. – Ты здесь новенький, поэтому сперва следует зайти к местному «губернатору», - и шёпотом прибавил, - Пока все обоснуются да по домам-гостиницам разойдутся, мы успеем проскочить в свободные часы. «Ненавижу американцев». Артур молча кивнул.

Дом губернатора, впрочем, ничуть не отличался от всех остальных, даже вывески нигде не было. Постучавшись, Джеймс (тот самый возница) приоткрыл дверь и громко спросил: - Господин Хамфри! Это Джеймс Тейлор. Можно к вам? Прошла минута, но никто так и не ответил. – Госп… Из боковой комнаты выбежал мужчина 30-лет, местный губернатор, по сути, управляющий на приисках. – Джеймс, рад видеть! Как съездил? Он пожал руку парнишке и только потом обратил внимание на второго посетителя, стоявшего с совершенно безразличным выражением лица. – Кого ты на этот раз привёл? Джеймс сдержанно рассмеялся и быстро представил новенького, который великодушно отдал ему право болтать без умолку: - Гарольд Оллфорд, англичанин из Дерби. Такой же искатель приключений и золота, как и все мы здесь. Губернатор кивнул в знак приветствия. – В таком случае, давайте запишем Вас и сегодня же определимся, чем Вы у нас займётесь. Из той же самой комнаты, откуда пару минут назад вышел господин Хамфри, появился второй мужчина. – БРАТ! – радостно воскликнул Джеймс и кинулся к родственнику, однако последний резко остановил его. – Быстро назад и вообще вон из дома, не хочу, чтобы ты заразился. Подожди-ка чуть-чуть на улице, малыш. Мне нужно поговорить с губернатором. Парень явно опешил, повозмущался, но всё-таки вышел на крыльцо. Вздохнув, врач продолжил, обращаясь к господину Хамфри: - Пока не могу точно сказать, что с ним. Очень похоже на лихорадку, но есть и симптомы холеры. Он юн и полон сил, будем надеяться, что молодость поможет справиться с болезнью. Я дал ему некоторые лекарства, проследите, чтобы он не забывал о них и принимал строго по расписанию. Губернатор утвердительно кивнул: - Дай Бог, справится. Артур ненавязчиво так кашлянул в кулак, заставляя вспомнить о своём существовании. – Простите, я вам не мешаю, нет? Может, мне тоже выйти? Давайте я сразу выскажусь по делу и со спокойной душой свалю отсюда. Кёркленд окинул присутствующих холодным взглядом. – До меня дошёл слух, что месяц назад в Дулут приехал Альфред Ф. Джонс. Мы с ним… «Блин, кто?» …познакомились некоторое время назад, когда я только-только прибыл в Америку. Хотел бы узнать, где он, и поблагодарить за ту неоценимую помощь, что он некогда оказал мне, - со скрытым сарказмом произнёс англичанин. Хамфри удручённо вздохнул: - О нём-то как раз и шла речь. Артур вздёрнул брови и озадаченно посмотрел сперва на губернатора, потом на врача, а после, наплевав на все рамки приличия и руководствуясь неясными мотивами, напролом пошёл к двери. – Куда ты, идиот! Заразишься! Англия грубо отозвался: - Да пошёл ты. Он буквально ворвался в комнату, где был больной, и со странным чувством посмотрел на бывшего брата. Сердце бешено колотилось.

Оттолкнув англичанина, врач рванулся к больному.
- Убирайся! Это больше не твоя земля! Мы свободны! Свободны! – и над городом гордо вознёсся звёздно-полосатый флаг. Они победили.
Артур нахмурился, наблюдая за тем, как лекарь пытался помочь американцу и облегчить его страдания, а в голове беспрестанно крутилось одно лишь слово: «Убирайся…». Юноша  молча опустил взгляд и облизал обветренные губы. Что за чёрт его толкнул сорваться с места и отправиться в эту Богом забытую американскую деревеньку?! Кёркленд недовольно фыркнул. Он затылком чувствовал на себе пристальный взгляд губернатора. Осталось лишь сказать «finita la comedia» и удалиться. Артур полуобернулся и пристально посмотрел на этого здорового и крепкого мужчину – какая ирония, однако… Англии казалось, только вчера малыш Фредди просился посадить его на плечи и покатать, радостно смеялся и обиженно дулся, когда старший брат в шутку отказывался и щёлкал паренька по носу, но потом всё равно выполнял просьбу самого дорого в этом мире человека… Однако с тех пор прошло больше шестидесяти лет. Большинство из тех, кто ещё молодыми парнями на полях сражений отстаивали независимость своей Родины, давно уже сошли в могилу, а те, кто ещё был жив, превратились в дряхлых стариков. Их дети сражались во Второй войне за независимость 1812-1815 годов, а внуки уже в мире строили молодое амбициозное государство. – Мда… - голос англичанина прозвучал неуверенно, даже сконфуженно, - Может быть, он не узнал меня? «Гарольд» пожал плечами, расстроено глядя на господина Хамфри. – Давно он такой? Скажите, прошу Вас… Простите за мою дерзость, это, конечно, не оправдание, но я так хотел встретиться с ним, поговорить, и тут… Ааах! Неужели в городе эпидемия, господин губернатор? – парень устремил на собеседника вопрошающий и полный надежды взгляд, но все его слова, все действия были по природе своей лишь искусной игрой да обманом. Нет, Англия ни в коем разе не сожалел о своём хамстве, не сочувствовал несчастной судьбе жителей Дулута, он желал лишь одного: залезть в душу Уильяму Хамфри и завоевать его доверие, чтобы, в конце концов, остаться наедине с самым главным янки. Но зачем? Увы, при всём своём желании Артур вряд ли смог бы дать сейчас ответ на этот вопрос. Да он, собственно, и не думал над этим, ведь этот сумасшедший поступок, на который он пошёл, не поддавался абсолютно никакой логике.

Поставив полупустой стакан на стол, врач обернулся и многозначительно посмотрел на губернатора - в его взгляде читалась растерянность. Господин Хамфри незаметно кивнул и прямо на глазах осунулся, посерел. Он хмуро сдвинул брови и задумчиво почесал подбородок, совершенно забыв о вопросах, что не так давно задал англичанин. Исподлобья взглянув на лекаря, мужчина кивком головы указал на дверь, молча намекая, что им обоим нужно выйти для серьёзного разговора. Врач сразу всё понял. Никто из них не хотел обсуждать состояние Альфреда при нём самом. Кёркленд сделал шаг в сторону, вежливо пропуская людей. Проходя мимо него, Тейлор-старший предупредил: - Советую Вам не задерживаться здесь, господин Оллфорд. Будет обидно, если Вы в первый же день заболеете. «Гарольд» растянул губы в хитрой полуулыбке: - Не беспокойтесь, здоровье у меня на редкость крепкое. Мужчины вышли из комнаты, остановившись в паре шагов от входа. Проводив их взглядом, Кёркленд спустя полминуты якобы случайно толкнул ногой дверь, и она бесшумно закрылась. В комнате остались только двоё, и не ясно до конца, враги или друзья.

Англия повернулся к Джонсу с торжествующим видом. Куда только делось то вежливое и почтительное выражение лица, тот смиренный голос, та походка, что были присущ «Гарольду Оллфорду»?! Нет-нет, перед янки уже стоял вовсе не нищеброд из Дерби, а сама Британская империя, властная, влиятельная и такая коварная. Губы изогнулись в характерной лукавой улыбочке, зелёные дьявольские глаза сверкнули высокомерием и гордыней. Этого было трудно не заметить: Англия зло ликовал. Можно подумать, он и впрямь примчался из Британской Канады лишь для того, чтобы насладиться прекрасным зрелищем, как некогда обожаемые Штаты на глазах чахнут из-за страшной болезни. С таким же наглым видом Англия каждый раз встречал своих врагов, и точно так же он наблюдал за тем, как…
- Палите здесь всё! Ничего не жалейте! Грабьте, мародёрствуйте, забирайте всё, что угодно! Да чтобы за сотни миль вся Америка видела, как полыхает их чёртова столица! Поставив одну ногу на ящик с захваченными американскими боеприпасами, Кёркленд облокотился о колено и горящими глазами наблюдал за тем, как то тут, то там одно за другим вспыхивали жилые и административные постройки. Возле его ног валялся избитый и почти мёртвый полковник вашингтонского гарнизона, до последнего защищавшего столицу Соединённых Штатов. Ядовито ухмыльнувшись, Артур за шкирку приподнял его. – Смотри, сволочь, вот твой город. Ты хотел погибнуть вместе с ним?... Уже ночью, когда весь центр Вашингтона был объят огнём, от янки остались лишь обугленные кости. Британцы ликовали. Этот день принёс им победу. Пала не только столица, была начисто разбита и американская флотилия. Впрочем, что уж тут удивительного.

Насмешливо изогнув уголки губ, Артур сделал шаг в сторону Джонса и предупреждающе процедил сквозь зубы: - Даже не вздумай заорать, язык отрежу. Британцу ой как не хотелось лишних глаз, но кто ж знает этого янки? Завыпендривается ещё, что-нибудь гаркнет осипшим голосом, и прибегут к нему те двое, как верные пёсики по зову хозяина. Кёркленд, однако, молча подошёл к прикроватному столику и, более не смотря на бывшего брата, взял в руки склянку с некой коричневой жидкостью, претендующей на звание лекарства. Понюхав и смочив кончик пальца, британец лизнул микстурку – и чуть было не выплюнул обратно. – Да этой хренью они тебя раньше срока на тот свет отправят! – с возмущённым сарказмом воскликнул англичанин. Поставив бутылочку на стол – мысленно решил вскоре распрощаться с ней навсегда, выбросив в окно, - Артур полуобернулся к янки и, скрестив руки на груди, холодно спросил: - Ну, выкладывай давай, что у тебя? Не похоже на простую лихорадку, уж не чахоточный ли ты? Благодари Бога, что уродился страной, чай не подохнешь, а вот превратиться в ходячего «мертвеца» на ближайшие пару месяцев - всегда пожалуйста. Лишь благодаря огромным усилиям воли, Англия ничем не выдал своего волнения. Как бы он ни презирал Альфреда, где-то в глубине души всё равно продолжал любить своего глупого младшего брата, следить за тем, как постепенно он рос и развивался, как обретал друзей и встречал врагов. И теперь, смотря на больного и измученного Джонса, англичанин чувствовал, как в горле встал горький ком. Кёркленд не желал себе признаваться, но ему было больно видеть Америку в таком плачевном состоянии.
А между тем на улице царила праздничная атмосфера. Скоро должны были начаться гуляния, а вечером планировалось пальнуть из пушек, отмечая шестидесятую годовщину независимости Соединённых Штатов.

- Ты зачем приехал? Я спрашиваю, какого дьявола ты приехал, Керкленд?! Артур прищёлкнул языком и принял насмешливо-снисходительный вид, кривя губы в ироничной улыбочке. «Боже, какие мы грозные стали, уже боюсь». - Хочешь позлорадствовать? Прошу, наслаждайся, пока есть возможность! Хмыкнув, Англия с издёвкой ответил: - Вестимо же. Жду-не дождусь, когда ты копыта отбросишь, янки… Однако на последних словах голос британца дрогнул: Джонс расстегнул ворот рубахи. Худой, измученный, осунувшийся – эта болезнь словно отобрала у Альфреда несколько лет жизни. Некогда бившая ключом энергия ныне слабой струёй текла по больному человеческому телу. Пусть он и страна, но эпидемии не щадят никого. Англия замолчал, в один миг растеряв весь свой ядовитый запал. Ему более не хотелось ни язвить, ни откровенно насмехаться над бывшим братом. Разве что чуть-чуть, лишь бы поддержать сложившийся образ всем сердцем ненавидящего этого мерзкого маленького предателя пирата и властолюбца. Кёркленд увёл взгляд немного в сторону, покусывая сухие губы. «Как…как такое вообще могло произойти? Я пережил не одну эпидемию, но сам заболевал лишь в крайних случаях. Каким образом эта дегенератина умудрилась подцепить какую-то заразу?...» Парень нахмурился и озадаченно цыкнул. «И, по ходу, от этой же самой болезни здесь как мухи дохнут. Не удивлюсь, если спустя какое-то время Дулут превратится в очередной город-призрак». Действительно, ещё с раннеколониальных времён на необъятных просторах Северной Америку то тут, то там возникали заброшенные, мёртвые поселения. Одних погубили болезни, других - голод, третьи были разорены индейцами, а население либо пленено, либо убито.

Опустив руки, Артур подошёл к американцу. – Ну ты и придурок, янки. Быстро же ты забываешь всё, чему я тебя учил. Безнадёжен, как я и думал. Вытащив из-за пазухи большую флягу с чистой водой и сняв крышку, англичанин присел на краешек постели и протянул её Альфреду. – Держи, выпей. Надеюсь, хотя бы на это сил-то у тебя хватит, молокосос? Можешь не волноваться, травить я тебя не собираюсь. Быстрее сдохнешь вон от той вот жижы. Ещё перед самым отъездом из Британской Канады что-то заставило Артура запастись хорошей очищенной водой. Хотя бы сугубо из практического интереса, прекрасно зная, что не так давно в северных штатах прокатилась волна эпидемий, а, как известно, многие заболевания распространяются именно с водой. Засомневавшись в способностях больного, он поднёс флягу к его губам; в конце концов, тот в любой момент может её перехватить. – Пей давай, легче станет. Артур нахмурился и негодующе добавил: - Нет, всё-таки ты идиот, которого мир ещё никогда не видывал. Понятное дело, свобода, независимость, все дела, но хотя бы ради себя можно было запомнить парочку советов старших, а? Всё-таки я больше тысячи лет на свете живу, в отличие от тебя. Раздосадованно фыркнув, британец поднялся на ноги и подошёл к окну, приоткрывая ставни. – Без парочки золотоискателей Ам… - на этом слове он запнулся, - …Америка останется Америкой, а без тебя-то что? Мне кажется, тебе ещё в детстве говорили, что прежде чем переть в какой-то засранный мелкий городишко  сперва надо узнать, есть ли здесь эпидемия или нет. Съездишь ещё, а от болезни таких, как мы, страдает всё государство, ведь ты есть отражение нации. Так какая ж это нация, если её олицетворение на глазах подыхает?! Англия взял в руки кувшин с местной водой и с наглым видом выплеснул его в окно. Туда же вскоре полетела и странная коричневая микстура. «Дерьмо… Меня опять понесло на нравоучения. Блядь, да что такое?… Пора бы уже отучиться от этой дрянной привычки. Он же сам по себе, ни в ком не нуждается, никто ему не нужен, вот и пусть единственной извилиной шевелит, раз такой взрослый. Вверх вытянулся, а мозгов ни капли не прибавилось». Мужчина раздражённо стукнул дном кувшина о стол. Полуобернувшись, Англия холодно, но в то же время требовательно обратился к Джонсу: - Как закончишь, побольше рубашку расстегни. Твой врач них…ничего не сообщит, а мне надо знать, есть ли хрипы в лёгких или нет. «Такое чувство, что это неправильно. Он, значит, насрал мне в душу, а я тут лекаря из себя строю. Впрочем, от стыда не помру, если сам себе признаюсь, что в медицине очень даже разбираюсь. Хах, столько-то лет на свете прожить, ещё бы не разбирался! Но, с другой стороны, здесь есть и моя личная выгода, куда уж без неё. Всё правильно, если бы не она, хрен бы меня здесь кто увидел». Мысленно убедив себя, что во всех его поступках не было ни грамма всё ещё теплящейся в сердце братской любви, Британия довольно растянул уголки губ. Выгода, только она, и ничего больше. Лишь политика и стремление уберечь свои канадские колонии. Нет, Америка ему совершенно безразличен. Этот наглый юнец может делать всё, что угодно. Никто ему не указ, и уж тем более Англия. Он давно уже отказался - какой там к чёрту брат?! - от наставника и друга. Мельком Кёркленд бросил взгляд на дверь: скорее всего, те двое что-то и слышали. Было бы странно, если бы они оставили Альфреда в компании какого-то незнакомца, у которого на роже было написано «Проходимец». «Нууу, господа, когда же вы вновь покажете здесь свои лощёные хари?... Хотя, конечно, лучше бы они там и остались. Где-нибудь за дверью».