Международное положение Афганистана в 70-х годах XIX в. определялось соперничеством Англии и царской России на Среднем Востоке. К границам Афганистана с юга вплотную приблизилась колониальная Британская имеприя, захватившей часть населенных афганцами земель правобережья Инда. С севера подходила граница владений Российской империи в Средней Азии. В 1862-м вице-король Индии лорд Каннинг объявил по отношению к афганским горцам "политику мясника и палача", суть которой состояла в организации кровавых карательных экспедиций. За этот шаг Британия ещё поплатится тысячами жизней своих подданных.

В конце 60-х - начале 70-х годов английская доктрина «закрытой границы» на северо-западе Индии сменилась «наступательной политикой». Это означало повторное провозглашение экспансионизма в этом регионе официальным курсом политики Англии. Что неудивительно, ибо страна активно и последовательно развивала свою империю, а ее экономика вступила в стадию бурного роста, напрямую связанного с укреплением колониального могущества. С приходом к власти кабинета Дизразли (1874 г.) приготовления Великобритании к предстоявшей войне с Афганистаном усилились. Готовя аннексию, правящие круги Англии активно работали с общественным мнением как внутри страны, так и в Европе. В пропагандистской компании стала активно муссироваться тема «угрозы» вторжения русских войск в Индию. Оставалось разве что найти повод. И он был найден. Англия использовала факт приема русской миссии в Кабуле и отказ принять британскую миссию в качестве удобного предлога для начала войны. В ноябре 1878 г. британская армия вторглась в Афганистан. Это было началом очередной войны, принёсшей Англии победу, но за которую была заплачена слишком дорогая цена. Всё-таки оккупированный, это ещё не поверженный народ, а тем более такой гордый и свободолюбивый, не привыкший склонять голову перед врагами.
____________________________________________

____________________________________________

Самонадеянный Бэрроуз не удосужился правильно оценить обстановку. Но получить правильные сведения о силах афганцев для агличан было непосильной задачей. Политический офицер при штабе Бэрроуза полковник Сент-Джонс не мог положиться на свою агентуру. Точных сведений о планах Аюб-хана не было. Бэрроуз мог только предполагать, что вождь афганцев постарается прорваться к центру антибританского сопротивления – городу Газни. Бэрроуз никак не мог допустить соединения сил противника. 27 июня 1880 года англичане уже были у селения Майванд.

Крепко держа поводья в руках, Англия мерно раскачивался в седле. На спине и поясе болталось оружие. Вокруг стояла дикая жара, подчас приносившая Кёркленду больше страданий, чем бесконечные стычки с местным населением. Лучи афганского солнца беспощадно палили завоевателей. Казалось, сама природа была против них. Артур внимательным и острым взглядом окинул открывающиеся просторы. Глаза слезились от пыли, которую подняла проходившая британская конница. Однако в целом стояла пугающая тишина. "Где-то в этом районе расположились войска Айюб-хана, но пока что ничего не видно." Кёркленд тяжело вздохнул. Горячий воздух угнетал англичанина, испокон веков жившего в своём морском климате, и это даже несмотря на огромные колониальные владения по всему миру к настоящему моменту. "Здесь ведь не обошлось без крысы. Без помощи Аше этот никчёмный князёк не смог бы достичь даже малой доли своих нынешних успехов. Я ведь знаю, что он только и ждёт здесь моего появление. Ждёт, чтобы отомстить и за своих людей, и за себя самого. Хорошенько же я тогда его подстрелил, жаль только, промахнулся немного, а так было бы славно. Что ж, сама судьба даёт мне возможность закончить начатое." Британия слегка наклонил голову, а его губы растянулись в усмешке. "Моххамед рассчитывает на реванш? Уж не думает ли он, что сможет скинуть мою власть над его землями и сделать страну независимой? Какая наивность..." Артур пришпорил коня и догнал Бэрроуза. - Генерал, не пора ли перейти к действиям? Мужчина одобрительно кивнул. Раздалась команда, и британские полки развернулись в боевой порядок и с ходу атаковали афганцев. Кёркленд ухмыльнулся, оглядываясь вокруг. "Но мы-то знаем, где вы прячетесь..."  Первыми были брошены на пехотинцев афганцев кавалеристы Синда. Они атаковали авангард Файз Мухаммада, который был в основном составлен из гератских крестьян и ремесленников – ополчения. Гератцы ловко отбивались от наседавших кавалеристов ножами, копьями, дубинами. У командира синдцев полковника Рейнольдса была ясная задача – отсечь ополчение от главных сил Аюб-хана. Кёркленд пока что в битву не вступал, находясь на безопасном расстоянии рядом с генералом Бэрроузом.

Отредактировано England (2012-02-18 22:43:00)

С поля брани доносились крики и скрежет, ржание коней и топот людей, свист лезвий и грохот оружия... С каждой минутой бой разгорался всё сильнее. Англия предпочитал держаться в стороне и наблюдать, в конце концов, он не просто солдат и даже не офицер. На лице британца играла сдержанная полуулыбка. "Хм... По ходу, синдцы почти что обратили в бегство этих несносных гератцев." Юноша выпрямился в седле и приложил к глазам бинокль, дабы лучше оценить ситуацию. "Точно. Крысятники валят." Он чуть оскалился, уже буквально ощущая запах лёгкой победы...

...И тут ополченцы услышали проникновенное пение девушки, закутанной в покрывало-чатри. Она сорвала его с себя и воодушевила гератцев призывом к сопротивлению - запела боевой гимн-ландый. Кёркленд озадачено вскинул брови и нахмурился, убирая бинокль от лица. "Что за...?" Конечно, слов в грохоте боя никто разобрать не смог, но сам факт появления самоотверженной красавицы в гуще боя придал бойцам авангарда гератцев новые силы. И они прекратили отступление! Британия цокнул языком. "Остановились?" Бросил короткий взгляд на генерала Бэрроуза и вновь вернулся к созерцанию поля боя. Но теперь что-то изменилось. Картина сражения вдруг резко поменяла свою вертикаль. Ополченцам долго не пришлось в одиночестве отбиваться от британских полков: к ним вовремя подоспели гератские сарбазы. Меткая пуля повергла командира синдцев полковника Рейнольдса наземь. Были перебиты почти все офицеры передовой кавалерии Бэрроуза. Синдцы лишились управления и стали отступать в беспорядке. Кёркленд приподнялся на стременах. Сложившаяся ситуация откровенно не радовала. Артур полуобернулся к генералу и хрипло скомандовал (в горло пыль попала): - Введите в бой 3-й полк легкой бомбейской кавалерии. Он потянул на себе поводья и направил коня к командиру лучших кавалеристов Индийской армии. Эти молодцы вырубили передовые ряды ополченцев. От шальной пули погибла и девушка, вдохновлявшая гератцев. Англия опять-таки избегал прямого боя, однако в поле его зрения попал лидер сарбазов. Британец пришпорил коня и подъехал ближе, резко вскинув ружьё и прицелившись. Нажал на курок. И вот - громогласная вспышка пороха. Кёркленд раздражённо и грубо выругался: пуля срекошетила. Вглядевшись ещё раз, он вдруг осознал, что на горячую афганскую землю, залитую кровью, упала хрупкая и самоотверженная девушка... Англия сглотнул слюну и быстро облизал пересохшие губы. Он не знал, кто её подстрелил: вполне может быть, что именно его пуля стала смертельной. Хотя это так и осталось тайной для Артура. В любом случае, следующий выстрел оказался удачным и достиг первоначальной цели: сарбаз замертво упал наземь. Однако продвижение бомбейцев всё же остановили конные совары Аюб-хана. Они отбросили в тыл 3-й полк. Англия был вынужден вернуться на исходные позиции.

Инициатива сражения прочно перешла к Аюб-хану. Англичане были охвачены по всему фронту. Сказывался решительный численный перевес афганцев. На главные силы Бэрроуза обрушился шквал афганской картечи. Был убит командир конно-артиллериской батареи майор Блэквуд. Кёркленд не видел этого, ему сообщили спустя некоторое время. Британец поджал губы и злобно нахмурился. Сделав глубокий вдох, он смерил в себе ярость и досаду - погиб отличный во всех смыслах офицер - и уже хотел было взять командование батареей, как вдруг его словно осенило. Артур приложил бинокль к глазам и на вскидку оценил расположение сил противника, после чего одъехал к генералу и, коварно ухмыльнувшись, высказал своё предложение: - Посмотрите, они совсем не защищают правый фланг. Мы можем ударить даже в самый тыл, стоит лишь обойти...

Отряд британцев вступил в селение. Вокруг было поразительно тихо, но эта тишина - обманчива. Она смертельна, ведь каждый миг жизнь их висела на волоске: кинжал, стрела или пуля - всё равно, если даже ребёнок понимал, что перед ним - захватчики. Англия ехал впереди вместе с ещё одним офицером. Все молчали, но до слуха отчётливо доносился грохот битвы. В целях безопасности, конница следовала по самой окраине. Кажется, их план удался... Если бы не один давний знакомый Кёркленда, давно жаждущий мести и расправы с Британской империй, посягнувшей на ЕГО исконные земли... Конь Артура шагнул на улочку, как раз лежавшую напротив того самого тёмного проёма между домами, где затаилась "крыса". Животное громко зафырчало, раздувая ноздри. Британец мгновенно насторожился и провёл ладонью по мощной шее своего верного друга, с которым пробыл бок о бок с самого начала компании. Бог миловал, и прекрасный  пегий скакун каждый раз избегал и острого клинка, и случайной пули. Кёркленд слегка пришпорил его и, наклонившись, проговорил, похлопывая коня по бокам: - Ну-ну, спокойно. "Хм... Похоже, Карон кого-то почуял, иначе бы не насторожился так. Кого-то знакомого..." Англичанин положил ладонь на заранее приготовленный пистолет. Спокойно проехали дальше, и ничего не произошло. Но странное предчувствие уже не покидало Артура. Он немного занервничал, ощущая на себе словно чей-то острый и пронзительный взгляд. Хотя это вполне можно было объяснить общей напряжённостью обстановки.

Отредактировано England (2012-02-28 12:10:40)

...Конь продолжал нервничать. Он топтался на месте и в какой-то миг встал на дыбы, громко заржав. Животное задолго почувствовало опасность, в отличие от своего хозяина. В этот миг в их сторону рванулась человеческая фигура. Понять, что произошло, было практически невозможно. От неожиданности заёрзала лошадь соседнего офицера, так же пытаясь встать на дыбы. Артур сильно схватил поводья и попытался оттянуть Карона. В этот миг его взгляд упал вниз и встретился с тёмными испепеляющими глазами, сверкающими гневом и горящими ненавистью. Праведной ненавистью. Конь хрипло заржал, скидывая седока. Спрыгну на землю, Кёркленд быстро выхватил пистолет и выстрелил, но афганец скользнул в узкий проём между домами, оставшись целым и невредимым. Англия глухо прорычал: - Ублюдок... Он обернулся к коню и с ужасом обнаружил, что это даже не ранение, нет: в глотке животного торчал массивный кинжал. Парень поджал губы, с горечью осознавая, что его друг и верный спутник в кампании обречён на гибель. Лошадь упала на колени, билась в приступах, рьяно мотала головой, пытаясь "освободиться" от ужасной боли. Англия взвёл курок, прицелился и, сильно зажмурив глаза, выстрелил. По глухим улицам Майванда пронёсся грохот. Карон свалился замертво: пуля попала в самое сердце. Потупив взгляд, Кёркленд раздражённо и горестно оскалился, до боли сжимая пистолет. Он хотел было уже броситься, чтобы прибить эту подлую гадину, как его окликнул старший офицер: - Сэр Кёркленд, Вы разве не видите, это чистейшей воды провокация. Артур осёкся и оглянулся, словно до этого вообще ничего вокруг себя не замечал. Узкие улочки афганской деревни с множеством проходов и низкими глиняными домами. Каждый закоулок, каждый поворот мог таить в себе опасность. Англия вряд ли хорошо ориентировался в Майванде, в отличие от своего противника. Аше знал здесь каждый метр, ибо вся эта многострадальная земля - его Родина. За ним, несомненно, именно за ним в селении было преимущество. За него стояли и местные жители. Кёркленд сглотнул слюну и облизал сухие губы, после чего грубо и дерзко выругался. "Будь ты проклят, Аше!" Жаль, ещё не знал, что придётся ему не раз проклинать Мухаммеда.

Британия являлась ярким представителем морской державы, Афганистан - континентальной. Абсолютные противоположности и вечные геополитические противники. Борьба таких стран длится ещё со времён Рима и Карфагена. Англичане были сильны и непобедимы на море - несомненно, это их стихия. "Царица морей", как никак! Были сильны и в дальних атаках, но никогда - в ближнем бою. В отличие от афганцев, представлявших грозную силу. К отряду присоединились несколько человек, которые только что прибыли с самого поля боя. Они принесли отличные известия! Артур полуобернулся к узкому проходу, в котором скрылся Мухаммед и громко, насмешливо и с ядом в голосе произнёс, обращаясь к Афганистану, которой точно слышал его, здесь не было ни малейших сомнений: - Можешь даже не пытаться, Аше! Ты зарезал лишь животное, я же тебя обрадую ещё больше: убит командир гератского ополчения Файз Мухаммад, а твои части позорно отступают. Желаешь сразиться со мной? Пожалуйста, но тогда выберись из норы и не прячься, как крыса! На твои жалкие попытки даже смотреть тошно. С этими словами Англия запрыгнул на лошадь, заранее освобождённую для него. Обернувшись к командиру отряда, Кёркленд сухо процедил: - Не будем более задерживаться. - и пришпорил коня. На улице поднялся столб пыли, и британцы быстро скрылись из виду. Не теряя времени, они обошли деревню и покинули Майванд. Угнаться на своих двоих за конными всадниками было, конечно, крайне проблематично. Кажется, Аше отстал от них.

Каждый из британцев мысленно ликовал: они выполнили свою задачу, осталось ударить в самый тыл врага, а дальше окончательно обратить его в бегство. Однако поднявшись на небольшое плато завоеватели в недоумении обнаружили, что были не одни. Возле деревни, притаившись, их дожидался несколько превышавший по численности отряд афганской конницы. Оставался единственный выход: вступить в бой. Гератцы только-только подошли, ещё не успела даже опуститься поднятая лошадьми пыль. А узнали они о том, что британцы решили обойти Майванд и ударить с тыла, по донесению двух подростков из селения. Мальчуганы видели, как по улицам передвигались захватчики, видели раненого Аше, которого сразу же узнали. Именно он им и подсказал, что англичане затеяли тактический обман. Мальчуганы выполнили свой долг перед Отечеством. Они незаметно покинули селение и добрались до войск Аюб-хана. Дабы им поверили, принесли принадлежащий Мухаммеду кинжал с гравировкой. Их сообщение приняли в серьёз - и не прогадали. Но судьба мальчишек не жаловала: одного из них, младшего, насмерть сразила шальная пуля. Однако, наверное, это была честь, отдать свою жизнь за Родину, спасая её от завоевателей, поэтому, умирая, парнишка лишь тихо прошептал: "Афганистан никому не покорится..."

Сражение началось с обоюдных ударов картечью. Град пуль посыпался как на захватчиков, так и на "мятежников". То тут, то там замертво падали люди. Схватка разворачивалась по сценарию, чем-то схожим с общей картиной битвы при Майванде. Постепенно огонь слабел и, в конце концов, окончательно прекратился, сперва у афганцев, но вскоре и у британцев. Кое-где ещё слышны были выстрелы, но в общем сражение переходило в рукопашную схватку. В это же время на главном поле боя инициатива полностью, окончательно и бесповоротно, перешла к Аюб-хану. В пылу сражения Кёркленд вдруг мельком приметил чертовски знакомую морду. Ошибки быть не могло, вместе с небольшим отрядом афганцев сражался и Афганистан, видимо, незаметно покинувший Майванд и примкнувший к ним. Прищёлкнув языком и затесавшись среди военных, Англия прицелился и выстрелил...

Англичанин победно и дерзко усмехнулся, когда подстреленная пташка свалилась мордой на землю. Пуля попала под лопатку, хотя, к превеликому сожалению Артура, не левую. Такой удар надолго бы вывел Аше из строя: пусть он и воплощение целого государства, но тело-то у него самое обычное. Убить вряд ли получится, ибо жива страна и жив этот непокорный народ, а вот лишить возможности сражаться бок о бок со своими людьми - вполне возможно. Зарядов в пистолете больше не осталось, пришлось быстро перезаряжать. Однако бой диктовал свои, особые, условия. Увидев, что Мухаммед ранен (или даже погиб!), один из афганцев бросился на Кёркленда, во многом побуждаемый чувством мести и ненависти к захватчикам. Артур отвлёкся, из-за чего не успел полностью зарядить пистолет, и отбил нежданную атаку. Всё это, конечно же, заняло какие-то секунды, так быстро разворачивалась схватка, успевшая перейти в ожесточённое рукопашное сражение. Разве что кое-где свист металла прерывался одинокими короткими залпами. Даже если патроны и были, перезарядить оружие стало проблемой. Отвлечёшься - и вот уже из глотки фонтаном плещет алая кровь.

Между тем, Афганистан успел не только прийти в себя, но даже набраться непонятно откуда взявшихся сил. Он вскочил на ноги и, не теряя времени даром, с воинственным кличем, более похожим на рык дикого зверя, бросился на Англию, когда тот только-только смог отбиться от фанатичного гератца. Артур лишь успел полуобернуться, с нескрываемо торжествующей физиономией бросив короткий взгляд на Аше, который, как предполагал британец, всё ещё "отдыхал" на окровавленной земле, как прямо в лицо попала даже не пыль, а мелкий разгорячённый под палящими лучами восточного солнца песок, что так ужасно резал глаза и вызывал слезотечение. Воспользовавшись тем, что англичанин не мог ничего увидеть в ближайшие несколько секунд, Афган одним резким и молниеносным движением нанёс меткий режущий удар. Британец издал сдавленный звук, закусив губу от боли, и тут же несколько нелепо отшатнулся, столь неожиданным была эта атака. Мухаммед долго не церемонился со своими врагами: если уж ударять, то сразу на смерть…

Несмотря на жару, обмундирование британцев было пошито из плотной ткани, что защищала не только от палящих лучей, но и от не менее горячих вражеских клинков. Так что режущий удар по ней особых успехов вряд ли бы принёс… Однако это же было так элементарно, так очевидно, в особенности для Аше. Железо распороло ворот английского мундира и глубоко прошлось по ключицам и горлу, каким-то чудом не задев артерию. Случайный шаг буквально спас Артура от второго кинжала, что так ловко был брошен афганцем. Лезвие пронеслось в паре сантиметров от тела, сумев лишь продрать мундир на боку.

По щекам из-за песка медленно ползли одиночные слёзы, и всё вокруг было пока туманным и нечётким. Быстро проведя ладонью по глазам и кое-как вытерев их, Англия злобно оскалился, ощущая, как по груди потекла горячая кровь, а на шее остро заныла рана, обещающая ещё долго напоминать о сражении при Майванде. Плюнув себе под ноги, ибо пыль попала даже в рот и неприятно скрипела на зубах, англичанин сжал в руке пистолет и, не прицеливаясь, выстрелил. – Убью, сукин ты сын! И тут же Артур резко отпрыгнул назад, оставляя в качестве буфера несколько метров между собой и Афганистаном. Пристально следя за каждым движением Мухаммеда, Кёркленд на ощупь перезарядил пистолет. Однако долго любоваться им друг на друга не пришлось: на них с диким ржанием понёсся чей-то конь, судя по седлу, афганский. Пришлось отпрыгивать в сторону, если не хочешь оказаться затоптанным. Самому Артуру пришлось спешиться не так давно, когда схватка переросла в прямое столкновение. Воспользовавшись возникшей сумятицей, он подхватил с земли брошенный клинок и твёрдой рукой запустил его в Аше, вслед за чем прицельно выстрелил. Впрочем, как бы обидно ни было, патронов оставалось совсем не много. –Тьфу, дьявол, этого ещё не хватало, - раздражённо пробормотал себе под нос англичанин, оценивая собственные запасы лишь на пару-тройку выстрелов. Свободная рука уже отыскивала рукоятку ножа, использовавшегося в случае неизбежного ближнего боя с полным или частичным отсутствием огневой поддержки.

Казалось, даже животные уже встали на сторону афганцев. Промчавшаяся галопом гератская лошадь подняла густой столб пыли, из-за чего видимость ухудшилась в разы. В глазах продолжал резать песок - было бы хорошо промыть их, но разве на то есть время? - по щекам текли редкие слёзы. Дышать становилось всё тяжелее. Солнце нещадно палило завоевателей. Как на зло, подул горячий сухой ветер. Вдалеке, на поле боя, слышались редкие выстрелы. И крики людей, ржание коней... Что там происходило, здесь не знал никто. С обеих сторон не было послано ни одного гонца. Неопределённость пугала, но кто задумывался о ней, когда жизнь каждого висела на волоске в этой мясорубке под стенами Майванда?

Выстрел попал в цель, и Кёркленд знал это. «Да чтоб тебя, Аше, когда ты уже издохнешь?!» Оставалось только догадываться, как афганец сумел так быстро оклематься от очередного ранения и стремительно атаковать. Он сделал подсечку, прижался к земле, почти скрылся в воцарившемся пыльном хаосе. Англичанин потерял его из виду, хотя чувствовал, что Моххамед где-то здесь, рядом. Близко. Опасно близко. Сражение заглушало все остальные звуки, а ведь они могли бы помочь. Резкий рывок – Артур вовремя заметил его, - но в тот же самый момент железо остро резануло по ноге. Больно, но переносимо. Кёркленд резко ударил военным сапогом по Аше. Куда попал – не понятно, может, в плечо. Взвёл курок. В следующее мгновение пуля поразила бы афганца прямо в лоб… Но он нанёс удар прежде. Кинжал скользнул по колену, разрезая сухожилия сзади коленной чашечки. Артур взвыл от нестерпимой боли. Судорожным движением пальцев курок был нажат – пуля попала в песок.

Британец кое-как отшатнулся назад, скалясь и сгибаясь от боли. Опираться на левую ногу стало практически невозможно. Из раны обильно потекла кровь. Аше не желал упускать своего шанса и продолжал атаковать. Снова и снова. Ещё не успев отойти от болевого шока, Англия прикрылся рукой. Мундир смягчил удар, и британец отделался лишь немалой «царапиной». Но дальше требовалось срочно собраться и дать отпор. Превозмогая боль, британец пистолетом отразил следующий выпад, выбил кинжал (хотя заранее был уверен, что у Аше в запасе ещё «дюжина», как минимум) и уже сам наотмашь ударил рукоятью Моххамеда по голове. Он собирался выстрелить, спустил курок, но… Осечка! Что-то случилось в механизме, и пуля застряла. Второй раз – и опять то же самое! Наверное, внутрь попал песок, или ещё что, но факт оставался фактом. Ещё один взаимный обмен «любезностями». Ещё один удар тяжёлым прикладом. И при этом Кёркленд балансировал, по сути, на одной только ноге, лишь немного опираясь на раненую. Британский отряд проигрывал, как и бригада Берроуза в целом, но отступления и паники пока не было. Но это только пока.

Британец глухо прорычал, отбиваясь от всё наступавшего Аше: - Ублюдок… «Откуда у него только столько прыти взялось?» От афганца можно было всего ожидать, и Артур это прекрасно знал, ибо их «знакомство» продолжалось не один десяток лет. Однако англичанин скорее грешил на запасливо припрятанный кинжал, чем на то, что произошло. Внезапно Мохаммед, словно свирепый хищник, зубами вцепился в руку Кёркленда, да с такой силой, что прокусил кожу; ладонь судорожно дёрнулась, и британец чуть не выпустил пистолет. Так же резко, как и набросился, Аше отскочил назад. Его движения были быстры и точны, выверены годами битв и сражений. Не дав Артуру опомниться, у которого, в свою очередь, временно свело правую ладонь, он напал на врага. Выхватив буквально из-под ног Кёркленда свой же кинжал, Мохаммед ударом своротил британца на горячий песок. Сохранить равновесие было чем-то невозможным: левая нога почти не двигалась из-за перерезанных сухожилий. Наскочив на врага, афганец прижал острое лезвие к горлу, оставив на нём кровавую полосу. Шокированный и даже ещё не успевший-то толком осознать, каким образом Аше сумел своротить его наземь и почти победить, Кёркленд на пару мгновений заглянул в эти яростные тёмные глаза, сверкающие такой ненавистью, что могла заживо испепелить. И только сейчас Артур осознал весь ужас ситуации: ОН ПРОИГРАЛ. Да ещё как! Британская империя, Великая Британская Империя проиграла какой-то отсталой Ближневосточной стране, живущей по древним, как этот мир, законам и начисто пропустившей мимо себя весь научно-технический прогресс. Жалкой и никчёмной, но всё же победившей. Англия судорожно и тяжело сглотнул слюну. Нет, он не боялся, даже ждал, что Мохаммед в следующий миг перережет ему горло. Ведь это так легко! Скольких британцев Аше уже отправил таким вот способом поближе к предкам. Кёркленд знал, он не умрёт в любом случае, но восстанавливать свои силы придётся очень и очень долго… Непростительно долго для Империи, правящей всем миром. Pax Britannica –  и вдруг проигрыш! В голове пронеслась единственная мысль: «Как?!...» Артур не закрывал в страхе глаза, а смело смотрел на афганца, ожидая, когда же тот закончит начатое… Но!

- Проваливай, - грубо прохрипел Аше. Англичанин озадаченно вздёрнул брови. «Это шутка такая?» Между тем кинжал резанул, но не там, где ожидалось: афганец срезал лишь прядь светлых волос у виска. - Тебе здесь не рады, британский крысенок. Исчезни с глаз моих долой. Откровенно говоря, поступок Мохаммеда шёл наперекор здравому смыслу. В одном шаге от триумфа – и вдруг… Хотя Кёркленд подозревал, что, по всей видимости, Аше держался изо всех сил, ведь он пострадал даже больше, чем Англия. Афганистан и так победил, и так видел, как Британская империя валялась у его ног… - Не смей здесь больше появляться, крысенок. Мохаммед морально унизил британца, посмотрев на него презрительным взглядом чуть ли не благородного победителя, подарившего врагу жизнь. Артур озлобленно сжал зубы, скалясь от боли, осознания собственной беспомощности и чувства проигрыша. Несомненно, он потом ещё отомстит, ибо давно уже обзавёлся таким прекрасным качеством, как злопамятство, ну а сейчас же утешал подорванное самолюбие словами: «Проиграно сражение, но не война, афганская собака…» Тело ныло, а в голове больно отзывался гул битвы.

Инициатива сражения прочно перешла к Аюб-хану. Англичане были охвачены по всему фронту. Сказывался решительный численный перевес афганцев. В атаку двинулась пехота. С пением исламских сур, ясинов (их произносят у смертного ложа умирающего правореного), в развевающихся саванах гази рвались с схватку. Аюб-хан лично бросился в гущу боя и повел воинов вперед. В рукопашной ярость афганцев не знала пределов. Бой разбился на множество мелких схваток. Управления солдатами 66-го полка не было. Каждому пришлось действовать на свой страх и риск. Британцы мужественно отбивались в саду, образовав каре у полкового знамени. Но афганские стрелки укрепились на крышах домов и на стенах ограды сада и методично выбивали британцев. Пуля сразила полковника Гэлбрайта. Знамя полка было брошено, каре рассыпалось, солдаты ретировались.

Небольшой отряд возле самых стен Майванда смешался с отступавшим полком Берроуза. Сражение окончательно переместилось к границам поселения. В личной схватке победил Мохаммед; недалеко было и до окончательного разгрома 66-го полка британской колониальной армии. Солнце близилось к закату, и кровавый день медленно превращался в вечер.