В данном сообщении описываются события, произошедшие до событий эпизода
Теплым июньским утром 1914 года Гордан прибыл в Сараево, на родину своего брата Боснии. Прибыл он отнюдь не с дружеским визитом, он приехал в Сараево ради убийства. Да-да, хладнокровного и жестокого убийства! Но оно должно было произойти ради благих, по мнению Сербии, целей, то бишь объединения всех его братьев и сестер под одной сербской крышей. Хотите сказать, что звучит это несколько эгоистично? Да, может быть и в мыслях Гордана где-то мелькала эта мысль, но он от нее скорее всего очень быстро избавился. И так, вернемся к событиям 28 июня 1914 года.
- Да как этот генерал посмел пригласить эрцгерцога с женой в Сараево в такой день!? Да и эта супружеская пара тоже хороша, ничем не лучше Австрии с Венгрией! Принять приглашение и приехать в Сараево на Видовдан! Это полное неуважение к традициям! – Зорич был вне себя от гнева, - Но на этот раз им это с рук не сойдет! – подумал серб и проверил пистолет во внутреннем левом кармане пиджака, - Местное население не бездействует, а многие даже согласны меня поддержать в борьбе с австрийским империализмом... Те, кто сегодня будут моими сообщниками хорошие парни, но... Они больны неизлечимой болезнью – туберкулезом. Жалко их, хорошие они ребята... Но они хотя бы не умрут просто так, а станут героями сербского народа. Да, они станут самыми настоящими героями, которые пожертвовали собой ради будущего всех славян!
***
Серб размашистым шагом приближался к центральному отделению милиции.
- Правосудие действительно слепо, - Сербия окинул взглядом здание и усмехнулся.
Гордан смешался с толпой, ожидавшей прибытие семьи эрцгерцога, и кивком дал знак своим сообщника о том, что он готов к началу операции.
- Этот Франц Фердинанд всего лишь эрцгерцог, а голова работает у него лучше, чем у его отца-императора Австро-Венгрии. Его идеи о тройственной монархии могли свести все мои планы о воссоединении семьи на «нет». Большее значение славян в Австро-Венгрии все равно бы не дали им больше самостоятельности и права выбора, чем объединенное королевство, о котором я так много размышлял. Он мешает исполнению моих планов и за это он должен быть убит, как зараза в организме человека, - серб злобно улыбнулся, он не помнил другой день, когда он бы был таким же жестоким, кровожадным и хладнокровным, но быть таковым ему определенно нравилось.
Серб принял нетерпеливо-восторженное выражение лица и стал ждать вместе с толпой, ждать будущую жертву.
***
И вот, наконец-то кортеж из шести машин показался на горизонте! Толпа ликовала и приветствовала Франца Фердинанда и Софию, в это время все взгляды были прикованы к семье эрцгерцога, и никто не заметил, как Неделько Чабринович бросил гранату в кортеж, бросил и промахнулся – граната попала в третью машину, и взрывом не ранило ни Франца, ни Софию. Неделько попытался отравиться, но его только вырвало, а затем толпа набросилась на него и избила.
- Черт! Бедный Чабринович! Даже отравиться не смог! А что теперь? Эта чертова семейка до сих пор жива!
***
- Не удалось! Этот чертов эрцгерцог все еще жив! Теперь уже, если только Богу будет угодно - он умрет!– с такими мыслями Гордан подошел к магазинчику деликатесов и купил себе сэндвич, он не ел уже два дня, - Н-да операция сорвалась, а я думаю еде! О Боже мой, это же машина! Та самая машина с эрцгерцогом и его женой! – Гордан отбросил сэндвич прочь, кивком дал знак Принципу, а сам выстрели два раза, передал Принципу пистолет, и тут же скрылся. Первая пуля попала в шею Франца Фердинанда, а вторая угодила в живот его жены Софии. Толпа людей, до этого беспечно гудящая, набросилась на Гаврило, побила и сдала его полиции, а яд не подействовал и на него.
- И все-таки Богу было угодно, чтобы эта чертова семейка умерла, - по лицу Зорича расползлась безумная ухмылка, обнажив белые зубы, а сам Гордан скрылся в тени. А из тени уже вышел прихрамывающий мужчина в шляпе и с бородкой-испаньолкой.
- Каким нынче опасным городом стал Сараево! Нужно немедля уезжать из этого ада! Права была моя Мила, нынче здесь неспокойно живется! В Белград, в Белград! – пробормотал мужчина, сел в ближайший дилижанс и поехал по направлению к вокзалу. На вокзале мужчина сел на поезд "Сараево-Белград" и уехал. И никто его больше не видел, хотя до этого его тоже никто не видел, но суть-то не в этом, суть в том, что удалось нанести сильный удар по Австро-Венгрии.

Отредактировано Serbia (2011-07-30 17:01:35)

Уже прибыв в Белград, уже обдумав многое, уже осознав весь ужас ситуации, Сербия сидел на стуле, нервно улыбался и, не зная чем занять руки, барабанил пальцами по столу. Но самой главной частью этой композиции было письмо, нет, не письмо, а страшная весть. Нет-нет, это письмо было вполне предсказуемо, оно не застало Сербию врасплох, оно просто дало понять, что все то, что произошло – суровая реальность. И самое страшное – это то, что даже осознав полностью весь ужас своего поступка, но скорее даже не поступка, а преступления, Сербия... Сербия... Он и не думал себя винить, не думал съедать себя изнутри муками совести, нет, он просто улыбнулся... Ужасная реакция на все происходящее, ужасная.
- Н-да... Опьянение успехом еще страшнее, чем опьянение сливовицей... Ничего не помнил... до этого момента. А теперь... Ну, что же жалеть о содеянном? Тут можно только порадоваться... Только вот вопрос – чему?.. Эх, надо бы еще и опьянение сливовицей добавить... Иногда только она отрезвляет мысли, да-да, именно она..., - с этими словами Сербия поднялся со стула, подошел к небольшому секретному бару,  открыл его и достал бутылку домашней сливовицы. Сливовица сейчас была единственной вещью, которая могла согреть душу, да и не только душу, Гордану.

Не сказать, чтобы одна бутылка сливовицы как-то плохо могла отразиться на состоянии Сербии, организм уже привык, но в этот раз сливовице удалось сделать почти невероятное – пробудить совесть Сербии.
- Эх, никогда бы не подумал, что скажу... ик... Но бедный Родерих, бедный Родерих... Потерять свою последнюю надежду, а... Кошмар... Вот что я натворил, а?.. А может, оно мне и не надо было? Ох, зачем, зачем?.. ик... Н-да, выпил и на эту, как ее... философию потянуло... А! – театральный взмах рукой, - Все равно моей... вины это не уменьшает... ик... Ну вот, докатился... Первый раз признаю вину и первый раз напиваюсь... Да еще из-за кого, а?.. Из-за какого-то паршивого австрийца... А может и не паршивого... Кто его знает-то?.. ик...
Первый раз от сливовицы получился такой эффект. Такой эффект, такой странный... Знаете, бывают приступы неконтролируемой агрессии, и люди их очень боятся. Так вот, сейчас у Сербии был приступ неконтролируемого сочувствия, и он его очень боялся. Да-да, и сочувствие тоже бывает бесконтрольным. У вас может возникнуть вопрос – почему же очень боялся? Эх, как бы пафосно это не звучало, но жизнь заставила. Логика Сербии часто была простой, незамысловатой и чаще всего неверной. И вот, это самая логика постоянно говорила: «К тебе нет сочувствия - от тебя его тоже не будет, никогда и ни к кому! Сочувствие – это слабость!»  Такая вот странная сербская логика... Но, тем не менее, с ней жизнь Сербии была неплохой. Хотя, может быть, без нее она была бы лучше, но этого никто не знает. А зачем менять что-то, если ты стопроцентно не уверен, что эти изменения будут хорошими? Вот Сербия и не меняет свою логику по своей же логике. Скажите, странно и безумно? Ну, может быть и так, но Сербия своей жизнью доволен и более того, даже считает ее чертовски отличной, особенно после бутылки сливовицы. Но сейчас бутылка сливовицы дала обратный эффект – Сербия даже был готов корить себя за совершение убийства Франца Фердинанда. Эх, слишком уж хорошо он понимал Австрию... Но, увы, они оказались по разные стороны баррикад, а все из-за их интересов, они сошлись, нет, скорее схлестнулись. А потом уже пошло накручивание себя, что Австрия ужасный империалист, который держит под замком и морит голодом всех южных славян, а у Сербии им, конечно же, будет лучше. Но никто в это не верил, и правильно делали. Даже союзник Сербии Россия вряд ли в это верил, но ненависть к Австрии делала свое дело. И вот так вот из-за столкновения интересов рассорились две очень разных, но в то же время похожих страны, а ведь они могли стать союзниками... Но, увы, не сложилось. Вы можете спросить, к чему все эти рассуждения? А вот для чего, знаете, иногда вас может чувство, что вы что-то упустили, что что-то прошло мимо вас не замеченным, что вы уделили кому-то или чему-то слишком мало внимания? Так вот, у Сербии сейчас была такая же ситуация. Да, сливовица на этот раз пробудила все скрытые мысли. И сейчас Сербия жалел, что возможно, из-за своих амбиций упустил возможность дружбы с Австрией, и он даже сожалел об убийстве австрийского эрцгерцога. Но некоторое здравомыслие продолжало в нем присутствовать и в этот момент, а он, конечно же, понял, что оживить Франца Фердинанда не получится, а держать ответ перед Австрией придется, и Австрии будет все равно сожалел ли Сербия о содеянном или нет.
- Эх, какая же несправедливая жизнь... Или это просто мы, люди, такие неправильные... Так, ладно, завтра нужно быть при параде в доме Австрии... - тихо пробормотал Сербия, поднимаясь со стула.
Ну а дальше были скучные часы приготовления к нанесению визита в Вену, а потом был сон, крепкий и тревожный одновременно.

И вот наступило солнечное утро приятного летнего дня, как говорится, ничто не предвещало беды. Самым интересным и пугающим для Сербии в этой ситуации было то, что приготовление очень уж напоминало ему приготовление к Сараевскому убийству. Нет, в этот раз Сербия не взял с собой оружия, но был так же весь взволнован, как и в то роковое утро. А потом очередное путешествие на белградский вокзал, а оттуда уже в Австро-Венгрию, в Вену. А во время короткого пути Сербию терзали все те же мысли, что он все же что-то упустил в этой жизни. Вот та вот и прошла его дорога, вроде бы и короткая, а вроде бы и такая сложная и тяжелая.

И вот, Сербия стоит перед дворцом, ну или поместьем. Честно, он никогда в этом не разбирался. Но самое главное, что он стоит перед чем-то красивым и величественным, а это, согласитесь же, впечатляет.
- Ну, что уж тут остается делать? – подумал Сербия и постучал в дверь, кстати, не такую уж и непримечательную дверь. Да-да, только сейчас в голову к Сербии пришло новое ощущение, он ощущал свою бедность и никчемность по сравнению со всем этим великолепием и со всей этой помпезностью. Только сейчас он понял, как ужасно смотрятся его старый пиджак и туфли, какой убогий у него вид, какой жалкий он сам. Но только сейчас он понял какую мощную структуру он заставил упасть на колени и... улыбнулся слабо-слабо, от ужаса... От волнения, чтобы чем-то занять руки постучал еще раз и стал ждать. Сербия уже и не ожидал, что дверь откроется, как она отворилась.
- О, здравствуйте! – дверь открыл молодой паренек лет эдак 16-17, - Прошу, следуйте за мной, - голос его был мягким и доброжелательным.
Проследовав за парнем через роскошные залы и коридоры, Сербия оказался перед дверью, по сравнению с остальными она выглядела блекло и скромно, хотя ее скромность и не вычурность делали ее красивее остальных, более помпезных дверей.
Прошу, проходите, - сказал парень и открыл дверь, пропуская Гордана вперед, - До встречи! – паренек доброжелательно улыбнулся Сербии.
- На удивление добрый малый, - подумал Сербия, входя в комнату. В комнате находился Австрия и это Сербию никак не удивило.
- Здравствуй, - Гордан старался сказать это как можно более официально и красиво, но вышло как-то скомкано и сухо, после этого Сербия виновато опустил глаза на пол и тут же резко поднял их обратно, якобы оглядываясь по сторонам.
- Ох, интересно, заметил или не заметил? Нет, то, что он подозревает, что убийца – это я понятно... Но... Не даст ли это ему ключик к разгадке?
Так Сербия предстал перед своим злейшим врагом – в ужасном виде, с путаницей в мыслях и без точного знания ответа на вопросы: «Отпираться или нет? Признаться или нет? Раскаяться или нет?»

Отредактировано Serbia (2011-10-01 14:29:06)

Сейчас Сербия был сам не похож на себя, обычно бравый, храбрый, не в меру смелый и резвый сейчас выглядел жалким, бедным, несчастным существом, которое вот-вот забьется в темный уголок, подальше от всех. Австрия мог ликовать, хотя... Какое тут к черту ликование?..
- Guten Tag, вижу, ты получил мое приглашение, - если до этого лицо Сербии было напряженным и каменным, как стена, то сейчас по этой стене прошлись валиком со шпаклевкой, для придания ей окончательного эффекта «окаменелости». В общем, если коротко, Сербия еле удержался от того, чтобы не скривить лицо, а получилась какая-то странная и холодная физиономия.
- Видишь ли, недавно произошло весьма неприятное событие, я бы даже сказал преступление. Не слышал последних новостей? – если это и был намек, то настолько прямой, что не понять его было не возможно. Да, скрывать что-либо теперь было бесполезно и глупо. Но второй факт как-то сильнее подействовал на Гордана, да-да, даже в такой ситуации, где о таком думать было вредно. Почему вредно? Да потому что всегда думать только о себе и о том, как тебя видят другие – плохо и возможно даже глупо. Вот та вот, не хочешь показаться глупым, а на самом деле только таким и кажешься. Но сейчас был момент из разряда «Шутки в сторону», но вот потянуть время никто не мешает, только делать это надо ну очень серьезно, по крайней мере, с серьезным выражением лица.
- Да, знаю, слышал. Новости быстро распространяются. Соболезную, - опять сухой без капли сожаления. Нет, Гордан постарался выжать из себя эту самую каплю сожаления, но, увы, не вышло. А может и вовсе не «увы».
- Эрцгерцог Франц Фердинанд отправился навестить твоего младшего брата и живым не вернулся. Никогда не думал, что Босния пойдёт против меня, откуда у него только оружие? – ну, вот, мы и перешли к причине нашей встречи, столь пугающее, но необходимое. Увы, необходимое.
- Оружие в наше время можно достать везде... Сам понимаешь, время такое... – сказал Сербия и потупил взгляд.
- Давно брата-то навещал? – вот, и прозвучал этот роковой и столь пугающий Сербию вопрос.
- Брата, да?.. Ну, относительно недавно... – а вот теперь Сербия всем своим видом был похож на нашкодившего ребенка. Только вот маленькие детки так не шалят... А вот взрослые дяди вполне и могут так «хулиганить»... Но самое, что страшное – они это и воспринимают, как простое хулиганство, а на самом деле... А на самом деле кошмар, ужас и крайне пугающие последствия. В общем не так уж и страшны преступления, как мнения этих «хулиганов» на них, - Ну, в общем, да..., - в Сербии заговорили остатки совести, а может быть и не остатки, а только начало. Честно говоря, Сербия это и сам не мог понять.
И никакого чистосердечного признания не последовало... Просто признание, даже не признание, а какая-то неуверенная и невнятная фраза. И все... А дальше... Ну, а дальше остается только ждать реакции Родериха.

Знаете, когда тебя загоняют в угол, то хочешь - не хочешь, а отвечать придется, а, скорее всего, не просто отвечать, а еще и отбиваться всем, что только попадет под руку. Так вот, такой момент у Сербии настал. Да, он и сам не могу понять настоящее ли это сочувствие или так, формальность, но он точно понимал, что такое давление со стороны Австрии ему не по душе.
- И вообще, чтобы я, Сербия, слушал какого-то империалиста?! Нет уж, так не пойдет! - вот, взыграла балканская кровь. Взыграла, и инстинкт самосохранения отпал напрочь.
- Время неспокойное, ты совершенно прав, очень вовремя подворачивается под руку оружие, даже люди…
- Люди, да?..
Простая реакция, очень простая. А вот мысли... А мысли Сербии были смешанные, резкие, взволнованные:
- Неужели знает?! Нет, точно знает... Но вот вопрос – что именно?! Что?!
Несколько сумасшедшие мысли, не так ли? Вот-вот, именно сумасшедшие, хотя... Даже скорее не сумасшедшие, а спутанные паническим страхом разоблачения. Но такое Сербия всеми силами старался не допустить, но, как видите, а может быть только увидите, не получилось. Увы и ах. А может вовсе не увы и не ах. Вот только осознание всей глобальности и всего ужаса этой ситуации лишь сейчас начало приходить к Гордану и он понял, что эти мысли уже никак не развеешь, придется только смириться с тем, что ты – беспринципный убийца, всего-то. Но потом Родерих быстро перешел в атаку, наступление, причем по всем фронтам и эти мысли на время приутихли, но лишь на время.
- Ты ведь не хочешь войны, правда? Конечно, не хочешь, умирать никому не хочется, – неприятный, мерзостный шепот прямо на ухо. Причем шептали не простые угрозы, которые обычно никто в исполнение не приводит, шептали о страшной возможности войны, очень страшной войны.
- Никто не хочет войны. Мы все очень и очень мирные. Но одними соболезнованиями ты не отделаешься. Садись! – жестко, холодно, сурово, в лучших традициях Австрии. Нет-нет, это не плохие традиции, но и не очень хорошие, а иногда и вовсе ужасны, и сейчас для Сербии они были именно ужасными. А потом Австрия проявил резкость. Нет, скорее всего, он и раньше ее проявлял, но не при Сербии. И Гордан был не сказать, чтобы удивлен, скорее уж введен в ступор.
- Записывай, что нужно. Будешь меня потом благодарить за спасение своей никчёмной жизни! – слова сопровождались «приглашающим» жестом руки, а приглашала эта рука сесть за стол. И Сербия присел. что же ему еще оставалось делать? Не он тут ставит условия, а Родерих.
- Никчемной? Ну, спасибо, какое великодушие, - если бы Сербия умел держать язык за зубами, ему было бы намного легче, но, увы, не дано, - Так, и что же записывать?
А вот сейчас Сербия понял, до него дошло, он осознал весь кошмар этой ситуации, больше скрывать этот панический ужас не хотелось, да и не нужно было, вынужденные утопии еще хуже, чем по собственной воле. В общем, Сербия по любому был в кошмарной ситуации и эту кошмарность можно было только увеличить.
Знаете, когда тебя загоняют в угол, то хочешь - не хочешь, а отвечать придется, а, скорее всего, не просто отвечать, а еще и отбиваться всем, что только попадет под руку. Так вот, такой момент наверняка наступил и у Австрии. Да-да, Сербия это понял только сейчас. Можно сказать, что два извечных противника поменялись характерами, и кто из них лучше вживется в новую роль, тот и победит. Но у Австрии еще есть много козырей в рукаве. Хотя, нужно все же следить за тем, чтобы на столе не появилось два туза червей, к примеру. Теперь началась очень жесткая, прямая, но в тоже время тонкая игра давления, давления на Сербию. И внутренний барометр души Сербии чуть не сломался, ибо не привык он к таким величинам. Да, Сербия в каком-то роде неженка, ужасная неженка. А вот сыграет ли это на руку Австрии мы еще посмотрим. Но вот то, что это явно не сыграет на руку Сербии - очевидно.

Отредактировано Serbia (2011-10-07 00:39:13)

Знаете, вся эта странная и напряженная атмосфера начинала нравиться Сербии. Ну, да, привык он еще с детства к натянутой обстановке где даже громко дышать и страшно, и чувствовал он себя в ней как в своей тарелке. Кто-то бы от всего этого напускного приличия упал в обморок, кто-то бы не выдержал и разрыдался, кто-то бы не сдержался и врезал этому Австрии посильнее (кстати, у Сербии были такие мысли, но он от них быстро отказался). Но он ведь не кто-то, он ведь Сербии, наглая бедная страна. Хотя, знаете, последнее время Сербии все больше стал задумываться над тем, что уж быть этим «кто-то», а не Сербией, у которого вечно проблемы, которому вечно приходится искать спасителя. Но сейчас ему такое положение определенно нравилось, ему вообще нравилось издеваться над Австрией. Да-да, первичный испуг куда-то пропал, а зря. Но сейчас дело не в испуге, а в нахальности Сербии.
- Твоя жизнь сейчас и гроша ломаного не стоит. Если по твоей милости начнётся война, ты сам же и станешь её первой жертвой. Потому что за тебя никто, ровным счетом никто, не вступится. - Сколько же австрийского пафоса и, заметьте, совершенно бесплатно. От Австрии и бесплатно! Нонсенс! Мир перевернулся!
- Да? – Сербия уже и думать забыл о приличии, и голос его звучал с нескрываемой издевкой. – А я-то думал, что за голову убийц назначается большая награда! А тут оказывается и гроша ломаного не дадут. Вот уж разочарование так разочарование! – Нет-нет, если бы Сербия посмотрел на себя со стороны, он явно бы ужаснулся, ну, не в таком он положении, чтобы еще и глумится над Австрией, не в таком. Но Сербия, увы, посмотреть на себя со стороны никак не мог и вот мы имеет то, что имеем. – О, Россия уже стал никем, Родерих? Как-то быстро и неожиданно это произошло, не находишь? – да-да, святая (хотя, кому я вру) наивность! Ну, уж какой есть. Нет, это конечно весело, но не до такой же степени! Родериха и так после известия о смерти эрцгерцога чуть Кондратий не хватил, как тут Сербия опять издевается. Фу таким быть, Сербия! А с другой сторону, сам ведь потом будет расхлебывать и зачем ему тогда, спрашивается, помогать? А расхлебывать Сербия начнет прямо сейчас, смотрите бесплатное шоу! Только здесь, в Шенбрунне, невероятные чудеса отсутствия инстинкта самосохранения от Сербии! В общем, читайте и наслаждайтесь.
- Во-первых, ты незамедлительно прекратишь пропаганду, направленную против меня. Любую. Пресса. Образовательные программы. Различные общества. Всё, что ставит своей целью пропаганду войны с Австро-Венгрией, негативно отзывается о Двуединой монархии, должно прекратить существование. – Ну, вот, началось...
- Говори помедленнее, я все-таки записываю, - сказал Сербия и демонстративно зевнул. – Как-как ты говоришь, пропаганду прекратить? Любую? Ну, с прессой легко разобраться будет, только вот конституцию немного переделать придется, ну да ладно, - голос Зорича звучал так, как будто бы делал ну очень большое одолжение, при этом специально растягивая каждое слово. – Из образования я тоже готов убрать любую пропаганду, вот только докажи сначала, что она была, тогда и уберу. А вот про общества... Ни я, ни, как я понял, ты не имеем доказательств преступлений общества «Народна Одбрана» против Австро-Венгрии, но я, так уж и быть, распущу эту организацию, больно нужна.
Итак, с первыми требованиями Австрии вроде бы разобрались, переходим ко второй порции.
- Во-вторых, ты найдёшь всех замешанных в антиавстрийской пропаганде. Эти люди, в зависимости от вины, должны либо предстать перед судом, либо просто быть уволенными с государственной службы, разумеется, без перспектив занимать государственные должности впредь. Время старой политики прошло.
- Ну, допустим, что сниму я их, уволю и далее по тексту, но я надеюсь, что ты поможешь мне с этим и сообщишь имена подозреваемых и факты, которые и, собственно говоря, заставляют их в этом подозревать, ну и, конечно же, доказательства их полной вины, если таковые имеются. Все просто, будет сделано, Родерих, - язвительность в голосе, напускная вежливость, ядовито произнесенное имя Австрии, шутливая отдача чести Австрии – все это должно было явно вывести его из себя. – И, да, будь уверен, вновь должности в правительстве они не займут. Ох, какая жалость, что время-то это прошло, оно было таким хорошим... Ну и ладно, - сказал Сербия и как можно более выразительно вздохнул.
- И в-третьих, расследование Сараевского инцидента надо провести немедленно, разумеется, нашими с тобой совместными силами, - Господь Бог, еще и совместная работа!
- О... Нет-нет, я, конечно, считаю своим долгом провести расследование и нести возмездие во имя тебя, Родерих, но вот твое участие противоречит моей конституции, увы. И поэтому я боюсь, что мне придется откланяться от такой чести и провести расследование самому, как бы грустно это для меня не было. Но, разумеется, я буду осведомлять тебе о ходе всего расследования, не расстраивайся. – А вот это был резкий выпад, это было фактическое несогласие с одним из пунктов, хотя он и был бы исполнен, но не так, как этого хочется Австрии. А вот Сербия внимания этому не предал, он ведь законопослушный гражданин, вот и не может нарушать свою собственную конституцию.
- Разумеется, касательно первых двух пунктов, ты будешь осведомлять меня о мере их исполнения. С третьим даже не придётся, ведь я и сам приму участие в расследовании. Ну что, записал? – О, Боже, еще и осведомлять! Пора бы уже хвататься за голову, Сербия. Но это же Сербия...
- Конечно-конечно, Родерих, - Сербия мило улыбнулся, -  только вот... Все же твое присутствие при расследовании противоречит моей конституции. Прости, но так вот вышло. А так, да, я все записал. И прости, что утруждал тебя всеми моими рассуждениями, - а вот теперь вот Сербия горестно вздохнул требования сильные, ударят по нему неслабо, ох, лишь бы выжить, но своего привычного настроения Зорич не потерял. – Мне где-то расписаться, Австрия? – И Сербия начал в ожидании ответа сверлить взглядом Австрию. Ох, лишь бы эта конституция не обошлась Сербии в войну и дай Бог, чтобы если и войну, то только в локальную! Ох уж этот Австрия, ох уж этот Сербия, ох уж этот мир... Не, ну не идиоты ли, а? Хотя, все мы должны признаться, что наблюдать за ними достаточно забавно, забавно до определенного времени, а потом это все начинает пугать и ужасать. А вот напугает ли это нас мы узнаем в скором времени, как только наш дражайший Австрия соберется с мыслями. Ох, лучше бы это все закончилось побыстрее и без скандалов. Ох...

«Какая прелестная реакция – каменное лицо! Ну надо же, как ново, оригинально и необычно! А главное, как непредсказуемо! Браво! Браво!» - сейчас было самое время встать с места и поаплодировать стоя, правда, вот чего не нужно было делать, так это просить выступить на бис. Уж больно приелась сербу эта каменная австрийская мина. Сербии так и захотелось сейчас сказать что-то а-ля: «Подайте мне тазик, прошу Вас!», но он все же подумал, что это будет несколько неэтично по отношению к Родериху, пережившему такую вот серьезную потерю в виде эрцгерцога.
«Все-таки что-то человеческое во мне осталось», - было не понятно то ли Сербия себя хвалил, то ли успокаивал, то ли делал еще что-то неподвластное человеческому разуму. Вот была бы на нем довольная улыбка кота, добравшегося до сметаны, то все было бы понятно. А сейчас... Сейчас даже сам Сербия точно не понимал какое у него было настроение. Сейчас он выговорился перед Австрией, и всякое его рвение иссякло. Из-за этого представления серб буквально выдохся, истощился. Да, это плохо, это не вовремя, но... Но Сербия же был не таким уж и плохим актером и мог сделать так, чтобы все думали, что так и нужно. Ну, вот нужно Сербии побыть истощенным, что уж тут поделаешь-то? Но вот незадача, Австрия неожиданно ошарашил Сербию и на минуту серб даже забыл, что он должен играть роль и поддерживать имидж то ли затравленной и бедной страны, то ли эдакого шутника и клоуна:
- Стало быть, ты изменишь свою Конституцию.
На секунду, всего лишь на секунду, лицо Сербии преобразилось, на нем читался шок, сильнейшее удивление, изумление. А потом серб все же вспомнил, что он играет роль и ее нужно играть с достоинством. И Зорич продолжил играть – он сделал практически каменное лицо, на котором было написано что-то а-ля: «Боже мой, какой же ты предсказуемый, Австрия», для убедительности серб еще чуток покачал головой из стороны в сторону. Будем считать, что роль была сыграна удачно. Слава Богу, что Сербии ничего не пришлось говорить (да больно-то и хотелось) ведь ее перебил Австрия:
- Видишь ли, если твоя Конституция не допускает ответственности за твои действия, ее нужно менять. Тут уж одно из двух: либо твоя неправильная конституция, в которую ты с остервенением вцепился, либо война. Ты подпишешь этот документ в одном случае: если примешь его целиком, без оговорок.
А что? Пусть Сербии и неприятно это признавать, но Родерих говорил истинную правду. Да и конституцией можно пожертвовать, лишь бы не остаться один на один с этим чертовым им империалистом!
«Но Россия же... Россия не предаст... Наверное...» - вот сейчас маска Сербии вздрогнула – серб сглотнул, уж слишком неприятной и очевидной была эта мысль. А он отказывался верить, и от этого было еще обиднее. Но как бы обидно не было, а надобность ответа никто не отменял. Все же Зоричу было легко отказаться от конституции. Ну, как легко? Несложно, скажем так. Но нужно же было до этого подразнить Австрию и построить из себя ярого сторонника всего сербского, всего своего.
- Ну, допустим, ради тебя, Родерих, - сейчас Сербия как можно добродушнее улыбнулся, - я готов даже изменить свою Конституцию, чего уж там. Да-да, даже не сомневайся. Ну, помилуй Господь, кто же сейчас хочет войны? Конечно же никто, где такие безумцы-то найдутся... Но, понимаешь, просто тут такое дело... В общем... – конечно же сейчас бы серб договорил, но тут его неожиданно прервал Австрия. И Гордан был отчасти ему благодарен, ведь теперь у него есть еще чуть-чуть времени на подготовку к не очень-то простому заявлению.
- Подумай, не торопись. Осознай, что ты сделал и чего сможешь избежать. Я не требую ни твоей смерти, ни твоего подчинения. Я требую одного – правосудия, наказания в соответствии с содеянным. Возможно, у вас на Балканах убийство представителя правящей фамилии считается нормой, если не подвигом, но в Европе дела обстоят по-другому. 
Ох, пафосная речь, которая вроде как должна была пробудить в сербе совесть (ну, или попросту задеть его), но пробуждать-то нечего (да и задевать, впрочем, тоже). Да и, хвала Богу, не слушал Сербия этот монолог. Он был занят другим – Зорич решался и думал. А сейчас перевел и дух и все-таки начал:
- Так вот, Родерих. Не пойми меня неправильно, но видеть тебя на моей земле – это как-то... – Сербия специально не договорил, предоставляя собеседнику право самому додумать едкое прилагательное. – Нет-нет, против тебя я ничего не имею, да и против всех остальных пунктов тоже. Но вот можно ли тебе доверять? Вот в этом я не уверен, прости, Родерих. Сам понимаешь – время такое, - и серб встал со стула и беззаботно облокотился о стол, периодически поглядывая на Австрию веселым и язвительным взглядом. Огоньки в глазах Гордана так и потешались над австрийцем. Да, серб специально дразнил и провоцировал Австрию. И сейчас он тожн будет его дразнить:
- В общем, извольте откланяться, - Зорич прихватил со стола свою старую и уже давно помятую шляпу и медленным шагом направился к двери. О, нет, он не спешил уходить, он просто ждал хода Австрии, его реакции на все. Для пущего эффекта серб еще и повернулся к Австрии со словами:
- Да не переживай ты так, Родерих, говорю же, исправлю я Конституцию, исправлю.
«Как-то слишком резковато... Ну и черт с ним!» - подумал серб и неестественно для уходящего человека стал прямо перед дверью, смотря Австрии в глаза и продолжая смеяться взглядом.

О, Австрия стал мужчиной. Наконец-то. Прямо на глазах у Сербии. Представляете, каково было сербу?! Женщинами на глазах у Сербии, а чаще из-за Сербии становились не раз, но вот мужчинами... Да, Зорич мог определенно собой гордиться. Он даже из этого изнеженного аристократа Родериха сделал мужчину. А может, это была просто слишком грубая женщина? Да, определенно женщина, это же Родерих. А с другой стороны, сейчас было неподходящее время для шуток, даже в уголках сербского мозга. Потому что сейчас что-то будет. И это «что-то» будет масштабным. Сербия всегда чувствовал, когда атмосфера накалялась до предела, ведь он сам эту атмосферу-то и накалял. Да-да, именно до предела накалял. И сейчас, видимо, он опять перестарался. Обычно спокойный и рассудительный Эдельштайн преобразился. Теперь он был свирепым, пугающим и крайне разозленным. Признаться, серб боялся такого Австрию, очень боялся. Ведь он только на словах был таким удалым малым, а на деле эта его храбрость сильно хромала, если не сказать, что вообще была безногой. Но в самом крайнем случае Гордан будет бороться за жизнь, ну, во всяком случае, сам он думал именно так. А впрочем, причины на все эти страхи и боязни были:
- Стоять! – вот он, тот самый пугающий приказной тон. От Австрии серб такого даже и не ожидал, а тут вдруг прям как снег на голову! Нет, ну, это уже даже не смешно. Да и, в общем-то, смешно не было. Было страшно. К горлу Зорича подступал ком, который он судорожно пытался сглотнуть, но не получалось. И пока Сербия пытался справиться с волнением, шоком, удивлением и страхом (стоит заметить, что Сербия так и не обернулся на этот приказ, хотя и остановился, повинуясь ему), Австрия медленным шагом приближался к Сербии. Размеренная походка хищника – вот что это было. Слава Богу, что серб этого не видел, но поводов для волнений у него хватало и так. А тут еще и Родерих вовсе бесцеремонно схватил его за плечи. Серб даже прикусил язык, чтобы не охнуть, ну, или не ахнуть. В общем, не суть, ведь дальше все было намного интереснее:
- Я сделал всё, что мог. Я поставил на ноги все Балканы. Ты не хотел жить по-человечески, я не трогал тебя. Ты нанёс мне удар в спину, я был готов пойти на перемирие. За всё, что произойдёт теперь, ответственность лежит только на тебе, - да-да, что он только не делал, мы поняли. Спасибо ему огромное, да и не просто спасибо, а целое нечеловеческое «Хвала!» на ненавистном языке. Так этому аристократу и надо. Да, серб ничуть не чувствовал правоту Австрии, зато в то, что он прав Гордан свято верил, даже слишком свято.
А вот потом Австрия повел себя вполне предсказуемо как для мужчины, но совсем непредсказуемо как для неженки-аристократа. Австрия дал сербу пощечину и послышался хруст косточек, только вот чьих – непонятно. То ли австрийских, то ли сербских, то ли и тех и тех одновременно. Причем, все это сопровождалось еще и пафосными речами:
- Хочешь войны – будет война.
А Зорич взял и, несмотря на некоторое малодушие, тоже ответил империалисту звонкой оплеухой, смачно сплюнул кровью на дорогой ковер, громко фыркнул и прорычал что-то несуразное (причем, было непонятно как – то ли как затравленный зверек, то ли как раздосадованный зверь).
«Россия не предаст, Россия будет за меня, я верю в это. Россия, пожалуйста, не подведи... Клятый австриец!» - с такими мыслями серб громко хлопнул дверью и неравномерными, но быстрыми шагами направился к лестнице, а от нее еще к лестнице, а потом он пошел налево, а после направо, потом он увидел дверь, в которую вошел и наконец Зорич оказался в фойе, откуда мигом выскочил. Так началась не самая безобидная война, Первая мировая Война.