Порой, чего только не сделаешь, чтобы сохранить Величественный и Могущественный лик Блистательной Порты. Признаться, Садык всегда прятал лицо за маской, но если раньше он преследовал цель казаться таинственным южным мужчиной-загадкой, то теперь ему банально было стыдно показаться кому-нибудь на глаза, предварительно не укутавшись и не замотавшись по самое привет египетским мумиям.
К слову, Египет так и не оценил толком затейливый османский костюм, ибо особой впечатлительностью никогда не отличался. При виде смерти в белых одеяниях и красном тюрбане набекрень у себя на пороге, Гупта выразил на смуглом лице лице ровным счётом ничего. Иногда Аднану казалось, что Египет с таким же лицом принимал Македонского, Цезаря и прочих завоевателей, но проблема заключалась в том, что Великая Османская Империя пожаловала не завоёвывать, а позорно просить помощи.
- ... устроили сначала едва ли не под носом сговор, организацию свою, "Филики Этерия", - египтянин равнодушно следовал глазами за медленно, но нервно передвигающимся по комнате Садыком (он бы мог и быстрее, но длинные одежды не разделяли эдакого рвения и напоминали о важности), - и понеслась революция! Рассыпались, понимаешь ли, и независимость у них, и конституция! Тьфу! - он, конечно, не плевался, но если бы начал, то непременно ядом. - И этот... этот... вспоминать его не хочу! Дерзкий мальчишка! Спасли его, не попался мне во время визита, так я их патриарха едва ли не лично на площади повесил!
В красной пелене перед Портой возникли греческие улицы в крови и огне, и вспомнились страшные крики, и он сам, переодетый в солдатское, рыскающий по домам в бесполезных поисках Ираклиса. Только-только он успокоился, как опять гнев придавил сверху, заставив руку дёрнуться к оружию, которого, в прочем, на месте не было.
- Он мне весь имидж портит, он лицо Османской Империи порочит своими глупыми выходками! - в порыве Садык даже содрал тёмный материал с нижней части лица, чтобы его зверский голос был ещё громче. И действительно, неподражаемое и таинственное лицо Аднана украшала по-царски разбитая губа, - Отродье! Мерзавец! Ох найду я его! Будто я не знаю, как у них там всё делается. Куда ни сунься: с одной стороны русские, с другой - английские рожи, лезут со всех сторон, а у Британии, у этого карликового королевского пса, вообще распорядок дня начинается с "подъём"-"заговор, заговор, заговор, заговор"-"файв о клок"! Будто я не знаю, как мило может улыбаться Брагинский, пока тандем ведущих западных держав подманивает мою собственность конфеткой "Свобода и независимость"!
Кажется, Гупта его не слушал, но определить это наверняка оставалось всё так же невозможно, как и секрет его вечной молодости, даже по меркам бессмертных стран. Он просто сидел и, не отрываясь, глядел на Садыка, сквозь него, куда-то вглубь своих мыслей. Пользуясь случаем, Порта продолжал остервеневший монолог:
- Да откуда он знает, что такое свобода в наши дни? Сиди себе под боком у дяди Садыка, кушай пахлаву и ни в чём себе не отказывай, но нет: у нас, видите ли, переходный возраст пошёл, нам нужна свобода, дай нам, кормящая рука, свой дом, свой сад и десяток верблюдов, а потом мы и тебя откусим! Неблагодарный юнец! Поймаю - выдам сначала плетью раз тридцать, а там уже думать бу- кха-кха-кха-бха!, ненавижу ваши пустыни, я так чую, что домой увезу в лёгких кусочек Сахары!
Пока Садык откашливался, Египет наконец-то подал признаки жизни: он облокотился на диванные подушки, продолжив глядеть на незваного гостя.
- Ну и что тебе нужно?
Осман даже перестал терзать свои внутренности, удивлённо глянув на источник странного, неземного голоса. Гупта смотрел на него просто, вопросительно изогнув бровь. С египетской стороны турецкое замешательство выражалось не так явно, скрытое под маской, но сам Аднан замешкался от неожиданности. Наконец он сообразил, с какой целью явился в дом своего вассала:
- Мне нужна помощь твоей армии и твоего почтенного Мухаммеда Али, дорогой Гупта. Если свой нос суёт Европа - а она суёт! - я не справлюсь один, тем более, что... - разбитая губа раздосадовано поджалась, -  ... тем более, что нынче здоровье мне совсем не позволяет скакать по Олимпу аки Гермес в поисках моего досточтимого. Жители моего большого дома уж ропщут на несосотоятельного опекуна, как и ожидалось.
Будь то Иран или Ирак, Порта никогда в жизни не обмолвился бы настолько прямым текстом о собственной слабости. Но почему-то Египту он доверял, как настоящему сыну или брату, несмотря на полное безразличие в ответ. Такой вот он загадочный был, этот Гупта, и притягательный.
И этот самый загадочный и притягательный молчал, сосредоточившись на точке в нескольких дюймах от садыковой ноги, пока не соизволил вновь выйти на связь с реальностью:
- Пусть сами договариваются наши правители, я не хочу давить на Муххамеда Али лично, это было бы неправильно после всего, что он сделал для меня...
Аднан замер в недоумении. Он абсолютно не ожидал услышать подобный ответ, уж тем более странным казалось ему так безответно подчиняться приказам властителя. Властители меняются, а народы живут, как и жили.
- Ах вот оно что!... - наконец озарило османа, и подбитый рот растянулся в довольную ухмылку. Он понял без слов, о чём старался намекнуть ему западный сосед, и наконец в пустоте комнаты раздался хитрый полушёпот, - Сирия?...
Продолжать не пришлось. Египет молча поднялся и сделал несколько шагов в сторону гостя, смерив равнодушным взглядом, и протянул руку. Порта блистательно улыбался. В мыслях уже вырисовывались картины поимки одного смелого греческого юноши.

Отредактировано Turkey (2011-10-12 22:23:52)

Несмотря на. Слитно.

Canada, от меня все замечательно, претензий нет))) ПРИНЯТ =)
Ждем Израиль)

Прошу поста)

Итак, Китай, вот тема для твоего поста:

Если тема не подходит, то можем поискать и другую)

От меня претензий нет) Так что, ПРИНЯТ =)
Ждем Израиль)

Информация от преподавателя истории Китая со вчерашней лекции (если я не страдаю склерозом). Исправил.

Очепятку тоже поправил.

State of Israel, благодарю. Пока пойду спать.
Мне отписывать посты во всех квестах, где задействован Китай, верно?

Ясус
да, неоригинально

Тему мне...

Связь: ICQ 254914302
да, я динозавр с аськой

Serbia, я прям даже и не знаю, как тут «немного описать войну»... Как-то так, наверное. Ничего, что за Турцию отписано?
___________________________

«…Как же так вышло? Почему я потерял голову и позволил себя уговорить? Зачем нужно было так безрассудно бросаться в эту авантюру?»
Франция, Англия… Только теперь Греция понял, чего хотели эти двое, когда в голос пели о том, что он должен отомстить Садыку, пока он слаб.
«Какой же я идиот!»
Под одобрительные возгласы Антанты он отправился сюда, в Смирну, под предлогом того, что эту область может захватить Италия (Господь Всемогущий, какая глупость!). Это была первая ошибка. Браво пройдя по Малой Азии вплоть до Константинополя, он ликовал. И лишь там, увидев радостные лица союзников, задумался. Именно там он впервые почувствовал себя пешкой. Это было начало конца, его разрывали  противоречия, и он с ужасом наблюдал, как это отражается на его внутренней политике: убийства, безумцы у власти, столкновения между роялистами и Венизелосом. Да, он в итоге формально получил Фракию, но целью-то был Константинополь!
А Турция… Вместе Кемалем они продолжали войну против него. Потом начался кошмар. Использовав его в своих целях, союзники оставили его одного, придумав очередной нелепый повод, дескать, его нынешний шеф Константин I был союзником Германии.
После этого Греция совершил еще одну ошибку. Ему бы следовало свернуть войну и отправиться восвояси, так нет же! Он решил идти до конца. Хотя конец был, скажем прямо, предсказуем: растягивание фронта еще никогда не было зароком победы.
Битва при Думлупынаре все решила. Греческая армия была разрознена, генералы взяты в плен, правительство ушло в отставку. И тут он ошибся в последний раз.
— Садык, я… я прошу тебя. Позволь мне эвакуировать греков из Смирны.
— Интереееесно… — протянул Турция в своей неподражаемой манере, — как же они туда попали?
— Прекрати… — Геракл скрипнул зубами. — Мы закончили воевать и уходим. Позволь им уйти спокойно, среди них много мирных людей, которые и до этого там жили, — он немного помолчал и добавил совсем тихо. — Пожалуйста...
Лицо Садыка растянулось в ухмылке:
— Великая Греция просит! Прямо не знаю, как тут можно отказать…
А теперь Карпуси смотрел на сожженную Смирну и плакал. Он не рвал волосы, не посыпал голову пеплом, не выл, как выли женщины над телами своих детей. Он просто стоял, а по щекам текли слезы, оставляя на покрытом пылью лице соленые дорожки.
Кάθαρσις*.
Теперь это точно  была смерть. Смерть эмоционального мальчишки, помешанного на идее возрождения Византийской империи и создании Великой Греции. Он не умер тогда, после войны за Крит. Он выжил, выждал и сейчас почему-то решил, что теперь-то уж достаточно силен, чтобы взять Константинополь ради Великой идеи. Но плата оказалась слишком высока. Смерть каждого из сотен тысяч убитых мирных жителей резала ножом по сердцу и оставалась там занозой. Что ж, еще один шрам обеспечен.
Геракл двинулся к городу. На улицах уже хозяйничали турки, чудом выжившие христиане спешно покидали город. Мимо быстро просеменила закутанная с ног до головы в чадру женщина, тащившая за руку трехлетнего мальчика. Мальчик плакал. До Геракла донеслось тихое успокаивание… по-гречески. Женщина уже скрылась за поворотом, а Геракл продолжал смотреть ей вслед. Поэтому он не заметил, как на его плечо опустилась рука.
— Ну как тебе ощущения? — Геракл не оборачивался, но буквально затылком чувствовал, что Садык по-прежнему ухмыляется.
— Я же просил… — голос почти не дрожит.
— Ты что, совсем не понимаешь, что такое война? — в голосе Турции слышалась искреннее удивление. — На войне нет правил, нет места милосердию. Как говорит наш общий друг: а-ля гер ком а-ля гер.
Геракл сбросил руку со своего плеча и развернулся.
— Я старался не вмешивать в войну простых людей! Я только хотел вернуть города своей матери, ради истории!
— Ну это твоя проблема. — пожал плечами Садык, начисто проигнорировав половину фразы. — Впрочем, если моих партизан и добровольцев тоже отнести к мирным жителям…
Геракл хотел его оборвать, но сдержался. Из-под маски весело поблескивали черные глаза. Что ему можно было сказать? Слишком много, чтобы говорить. Поэтому Геракл молча обошел Садыка и отправился к гавани.
— Завтра у меня со странами Антанты вечеринка! — донеслось ему вслед. — Присоединяйся, ты все-таки главный гость!

… Через месяц Геракл сидел в саду у себя дома. Он размышлял и не узнавал себя. Вынудив короля отречься от престола, Греция решил начать новую жизнь. В нем не осталось и следа от разрушительной идеи возрождения Греции. Ему четко дали понять, что он никто, пешка, которая даже в войне ничего не смыслит. К чему теперь стремиться? Для чего существовать? Уж явно не для того, чтобы покрыть все долги, которые свалились на него невесть откуда.
А солнце по прежнему было теплым и ласковым, и шум прибоя все так же шелестел вдали, а чайки продолжали кружиться в вышине... На колени вспрыгнула кошка с явным намерением устроиться поспать. Греция погладил жмурящееся от удовольствия животное, зарылся пальцами в мягкую шерстку, наслаждаясь теплотой живого существа, и… улыбнулся.
— Кάθαρσις*…

___________________
* Кάθαρσις (др.греч.) — возвышение, очищение, оздоровление).
   Ка́та́рсис  — понятие в античной философии; термин для обозначения процесса и результата очищающего и облагораживающего воздействия на человека различных факторов.

Отредактировано Greece (2011-10-28 11:19:21)

Пропущена запятая.
И ещё, когда пишете по-гречески, давайте в сноске перевод. Мне, непросвещённому, сей язык непонятен.

Greece
Прекрасно. Вы приняты!

По поводу эпизодов, в которых Вы участвуете. Я пересмотрел список, у Вас их 3 штуки. Но активный из них, по большому счету, один, и там не Ваша очередь. Остальные надо подкорректировать ввиду смены состава игроков. В общем, сегодня мы дружненько посовещаемся и скажем, что и где)
Добро пожаловать)

United States of America
Хорошо, пока никуда не суюсь, жду приговора)

Russia, давайте так. 1990 год, 3 октября. Снос Берлинской стены и объединение Германии.
Ваша реакция и дальнейшие планы относительно собственного существования, а также отношений с западным миром.