В тот день Венгрия была на ногах ещё до рассвета: столько дел нужно было сделать!
Вот уже много лет она была служанкой в доме Австрии и привыкла много работать, поддерживая в порядке роскошный особняк Родериха, следя за тем, чтобы жизнь аристократа была комфортной. Австрия, даром что жил в обставленном дорогой старинной мебелью шикарном доме, построенном по проекту известного архитектора и блистал на приёмах, изысканно и элегантно одетый, но в быту был невероятным скрягой. Дома он ходил в старой одежде, залатывать и подшивать которую приходилось Венгрии, причём делать это надо было крайне осторожно, чтобы одёжка не разлезлась по швам. Питался сей "скупой рыцарь" тоже крайне скромно, а его слуги и подавно жили впроголодь. В общем вполне понятно, что прислуживать в доме Австрии было удовольствие сомнительное. Особенно если учесть, что он частенько надувался  спесью и принимался вещать о том какой он великий музыкант, какой он высокородный и культурный. Да Венгрия уважала Австрию за его происхождение и высокую культуру, а уж когда он играл свою любимую музыку она вообще могла слушать его, позабыв обо всём на свете. Но как же гордую мадьярку бесил его снобизм!
В общем говоря, жизнь слуг Австрии была не очень то весёлой. А уж когда герр Эдельштайн, в очередной раз решив потешить самолюбие, взялся объединять немецкие княжества "под своей рукой", из-за чего неосмотрительно ввязался в войну с сильным и агрессивным Пруссией, жизнь обитателей "австрийского дома" стала совсем тяжёлой. Именно тогда Венгрия начала задумыватся о том, что неплохо бы ей наконец получить свободу. Она конечно была благодарна Родериху, спасшему её от рабства у жестокого Турции, но всякая благодарность имеет свой предел и Венгрия уже отплатила Австрии с лихвой.
Венгрия наводила порядок в холле особняка, как вдруг услышала знакомый голос: - Эй! Родерих, что б тебя! Я пришёл за Гольштейном!
Да это же Пруссия! Венгрия часто с ним препиралась, но так давно его не видела, что захотела поговорить.
-Эй Гилберт, ленивая прусская задница, это ты!-крикнула она в грубоватой манере, как всегда общалась с пройсом, тоже любившим её подкалывать. Cтарый приятель, он, частенько выводил Венгрию из себя за что получал сковородкой по голове и прочим важным регионам. Но как бы ни не хотела Венгрия себе (а тем более ему) в этом признаться, она соскучилась.